События, развернувшиеся в мире в 2019 — 2020 годах, негативно изменили жизнедеятельность многих людей, негативно отразившись на их психологическом здоровье. Распространение COVID-19 (коронавирусной инфекции) фиксировалось в России и во многих странах мира. COVID-19 это опасное заболевание, которое может протекать как в форме острой респираторной вирусной инфекции лёгкого течения, так и в тяжёлой форме, специфические осложнения которой могут включать вирусную пневмонию и смерть. Известно, что вирус распространяется воздушно-капельным путём через вдыхание распылённых в воздухе в процессе кашля или чихания капель с вирусом, а также через попадание вируса на слизистые поверхности тела. В связи с эпидемией Всемирной организацией здравоохранения объявила чрезвычайную ситуацию, имеющая международное значение, а риски на глобальном уровне оценивались как очень высокие. Ситуация быстро развивается, ежедневно увеличивается количество заболевших и погибших во всем мире.

Были ли граждане России психологически подготовлены к развитию таких событий? Конечно нет. Причем не готовы мы и после смягчения мероприятий по самоизоляции. Об этом свидетельствует реакции и поведение людей. Повсеместно можно наблюдать поведение, отрицающее пандемию, которая была объявлена ВОЗ 01.03.20г. Фантастические гипотезы заговоров, вакцинация, которая должна поменять культурные коды живых людей, превратив их в роботов корпораций и прочее – говорят о низком уровне образования, преобладании маргинальных и мифологических настроений над рациональным. Конечно, были люди, которые своей позицией и поведением пытались объединить общество вокруг решения проблемы, поддержать других людей. Разыгрывалась пандемия и в политическом ключе – через отрицание любых здравых попыток властей обуздать распространение вируса. Имевшая место разноголосица в оценки происхождения, летальности и мер борьбы с вирусом, звучащая даже в федеральных СМИ – приводила к разным оценочным суждениям, формировала не всегда приемлемые установки совладания с проблемой.

Развитие постсовесткого общества отчасти связано с отрицанием всего советского, особенно в части гражданской обороны – как массовой технологии борьбы с чрезвычайной ситуацией. Относительная стабильность (застой) последних лет, крайне вязкая политическая обстановка — формировали соответствующие протестные установки по отношению к инициативам властей. Поэтому часть населения просто не верило, что такое может быть, пытаясь объяснять ситуацию доступным и понятными им теориями. Например, была устойчивое мнение, что COVID-19 это разновидность сезонного гриппа. Причем такая позиция заявлялась в СМИ врачами и учеными. Едва ли после этого от простых граждан можно ждать соблюдения всех требований.

Большую сложность при реализации общих мер борьбы с пандемией представляла – неравномерность психических реакций в ее процессе. Так, один человек мог находится в стадии отрицания пандемия, тогда как другой принял факт эпидемии и лихорадочно сражался, находясь в панике. Кратко охарактеризую некоторые типичные реакции, имевшие место.

Отрицание пандемии. Человек транслирует идею о том, что коронавируса нет, объясняя ситуацию, например, политической игрой. Он начинает мысленно нормализовать ситуацию, сообщения о смертности сопоставлять со случайными данными прошлых лет, анализировать и становиться «диванным экспертом» в вопросе, в котором пока не разобрались даже специалисты. Дурное подбадривание, распространение сообщений об отсутствии опасности, поиск таких же единомышленников, вызывают радость и непродуктивную надежду. Однако, такой человек заражает неуместными настроениями и моделями поведения других людей, косвенно способствует распространению вируса.

Агрессия. Субъект выплескивает свою недовольство ситуации либо на близких, либо на случайных людей, которые не смогу ему ответить. Неспособность справиться с внутренним напряжением и тревогой приводит к конфликтным ситуациям с близкими людьми и насилию, разрыву отношений.

Навязчивые мысли и действия. Тревога, беспокойство, волнение, страх за себя и родных людей – нормальные реакции на пугающее и незнакомое событие. Но у некоторых людей эти реакции принимали черты навязчивых состояний – психологических расстройств, проявляющихся в форме неотступно преследующих человека в форме принудительных действий, что ощутимо сказывалось на качестве жизни. Источником дополнительных переживаний человека становилось понимание того, что он не контролирует своё состояние и может сойти с ума. Так создаётся почва для развития патологии, называющейся невроз навязчивых состояний. Например, человек в таком невротическом состоянии начинает намного чаще, чем необходимо мыть руки, что является угрозой для кожи.

Паника. Любой человек ориентируется в проблеме информацией. Новости, включающие сообщения о смерти людей формируют тревогу, которую нужно как-то преодолевать, хоть что-то делать. Но, что именно надо делать — не всегда точно известно, и это способно вызвать панику. Тревога требует действий, это «хоть что-то» воспринимается на волне паники как нечто логичное (например, скупка туалетной бумаги, консервов, круп в огромных количествах). Панику усиливают распространяющиеся «теории заговора» или воздействие значимого лица, уже зараженного паникой.

Ступорозная реакция – человек ничего не делает, хотя для преодоления стресса необходима плодотворная деятельность, правильный фокус внимания и ясное сознание. В ступоре человек не отрицает опасность, но и не защищает себя. Это может создать предпосылки для информационной депривации, нежелание знать вообще. Из-за недоверия, люди теряют интерес к жизни и то, в чем как раз очень нуждаются – достоверных источников информации или рекомендаций для надлежащих действий. Такой человек не может помочь себе и своим близким в момент, когда помощь необходима, так как он находится в ступоре.

Реальная угроза вируса неизвестной природы, информационное замешательство, ошибки властей в организационных мерах по подавлению вируса, отсутствие личного контроля над ситуацией, неопределенность, социальная изоляция, нарушение привычных границ близости, изменение привычного ритма жизни (отказ от отдыха) сформировали условия для развития – высокой тревоги, страхов, агрессивных проявлений, депрессии, зависимостей и посттравматических стрессовых и иных расстройств. Сюда же добавим пока изучаемые особенности протекания заболевания, вызванным вирусом COVID-19, влияющие на нервную систему и психическое здоровье. Особенности конкретной личность, состояние психического и соматического здоровья гражданина в условия пандемии, состояние материального благополучия формировали соответствующие социальные реакции и поведение. Наиболее уязвимые группы людей, травмированная пандемией — страдающие депрессией, фобиями, тревогой и обсессивно-компульсивными расстройствами, различными зависимостями, а также социально неустроенные субъекты (например, безработные).

Пандемия COVID-19 и самоизоляция как основная форма борьбы с нею создали условия для развития алкогольной и наркотической зависимости – как суррогатных средств самопомощи.

Депрессивные и тревожные расстройства стали преобладающей реакцией на пандемию. Если у гражданина формировалась депрессия, то он не видел своего будущего, или оно представлялась мрачным и безнадежным. Себя такой человек представлял беспомощным, слабым и никчемным, неспособным справиться с проблемой и помочь близким. В условиях пандемии у многих людей появлялись мысли, что ситуация никогда не закончится, ничего не будет позитивного, что они не в состоянии с этим справиться. И у некоторых людей депрессивный фон провоцировал зарождение суицидальных мыслей. В некоторых случаях были законченные суициды.

Большим испытанием пандемия стала и для семей. С одной стороны, самоизоляция сближает членов семьи, но с другой – происходит процесс прояснения семейных ролей (мужа и жены, матери и отца) и поведения партнера по совместному проживанию. Если в обычный ситуации партнеры не так пристально обращают внимание на поведение другого, то любая кризисная ситуация, и связанная с ней сближение дистанции существования — психологически «раскрывают» партнера, что сопровождается ростом конфликтности и домашнего насилия. В обычной жизни мы не задумываемся о полезности ресурсов, направленных на разрешение конфликтов в семье. И когда ситуация происходит члены семьи не могут решить ее достойным образом, подключив нужный ресурс.

Люди, склонные к совершению насилия (асоциальные и психопатические субъекты, маргиналы, лица с психическими расстройствами и зависимые граждане) в изоляции прибегают к нему чаще и в большем мере. В кризисной ситуации насилие становится более жестоким и тяжелым, становится определенным языком пандемии. На карантине возможностей оказания помощи пострадавшим становится гораздо меньше. Например, если квартира однокомнатная, женщина не сможет даже позвонить на телефон доверия и спокойно обсудить создавшеюся проблемы или посетить психолога очно. Или она не может поехать в родительский дом и выплеснуть своего негодование матери, которая в семье имеет роль «домашнего психотерапевта».

Большую проблему составляли члены семьи, которые на момент пандемии имели психическое заболевание или у них начинали формироваться состояния близкие к различным психопатологиям. Часто внутри семьи они не могли получить помощи, провоцируя конфликты. При обращении за помощью в медицинские учреждения, такая помощь не оказывалась (особенно в пик пандемии – когда медицинский площади были переориентированы на лечение пациентов с COVID-19). Тяжесть и течение их заболевания ложилась полностью на других членов семьи.

Сегодня при коррекции психического здоровья членов семей нужно учитывать факт, что в связи с пандемией многие члены семей не получили привычный весенний отдых, а значит уровень психосоматического выгорания до сих пор колоссален. Многие семьи из-за отсутствия денег и закрытия государственных границ не смогут позволить и летний отдых. Поэтому любые стратегии психической реабилитации необходимо конструировать и реализовывать с учетом реализации отдыха в любых возможных его проявлениях.

Прогноз сохранения конструктивных и здоровых взаимоотношений в семье, а значит и самой семьи зависит от многих факторов. Во многом это индивидуальный процесс, который опирается на особенности характера и личности партнеров, наличия психических расстройств, зависимостей, материальных ресурсов, практиках социальной поддержки и толерантности (терпимости) — принятых в семье на момент кризисной ситуации. Много зависит от пластичности семейных правил и желания (решимости) их изменять в необходимом в данной ситуации направлении. Крайне важны собственно сами установки – а что мы переживаем, с чем боремся. Внешний кризис должен стать возможностью усилить и развить семью. Если «пасовать» перед сложной ситуацией, уходить в эгоизм, раздражение, конфликт и агрессию, ожидая поддержку, а не предлагая ее – то скорее такая инфантильная практика сформирует условия для разрушения семьи.

Резкое изменение ситуации – формирует разные опасения. У некоторых личностей развиваются страхи. Причем, когда мы сталкиваемся с незнакомым и опасным опытом – бояться это нормально. Но важно учесть, что наиболее тревожные люди, лица с психическими заболевания могут накапливать страхи, конвертировать их в более негативное и разрушающее поведение. Тем более, что на сегодняшний момент эпидемия развивается в мире и нет доступной вакцины. До сих пор против вируса отсутствуют какие-либо специфические противовирусные средства лечения или профилактики. В большинстве случаев (примерно в 80 %) какое-либо специфическое лечение не требуется, а выздоровление происходит само по себе. Тяжёлые формы болезни с большей вероятностью могут развиться у пожилых людей и у людей с определёнными сопутствующими заболеваниями, включающими астму, диабет и сердечные заболевания. Именно эта группа людей нуждается в поддержки близких. Сегодня сконцентрироваться вокруг члена семьи, наиболее пострадавшего от пандемии, поддержать его – это значит найти ресурсы для развития семьи и ее будущего.

К сожалению экономическая ситуация во всем мире пока только развивается в негативном направлении, и мы увидим последствия пандемии только осенью. Поэтому, страхи как ключевое наполнение сознания в условиях пандемии формирует тревожный и неустойчивый психологический климат в обществе. Сегодня к психологам происходит рост обращений граждан по вопросам зависимостей, агрессивных проявлений в семьях, тревожных состояний, страхов, безработицы, смены привычного поля деятельности, разорения бизнеса и др.

В какой-то мере пандемия — это испытание на прочность и возможность для развития гражданского общества и семей, переоценка системы ценностей, социальных навыков, которые востребованы или нет в такой ситуации. Это возможность посмотреть на себя и свое окружения, сделать модель совладания с подобными ситуациями в будущими и негативными последствиями от пандемии.

Уверен, что есть все основания говорить о том, что за время пандемии психологическое здоровье нации пошатнулось. Любое соматическое заболевание влечет негативный психологический фон. Если в России зарегистрировано более 800 000 заболевших, то конечно мы должны говорить о том, что данные люди являются пострадавшими, и их психологическое здоровье находится на ненадлежащем уровне. Семьи, переживающие горе потери близкого человека (более 12 000 – по официальной статистике) должны получать квалифицированную психологически, психотерапевтическую и психиатрическую помощь. Отметим, что среди жертв пандемии — семьи, которые лишились близкого, так как не была оказана должная помощь по актуальному заболеванию, в силу того, что медицинские площади были переориентированы на борьбу с COVID-19.

Добавим, что пока изучаются особенности протекания заболевания, вызванным вирусом COVID-19, которые негативно отразились на нервной системе заразившихся. Известны случаи, когда переболевшие пытались объяснить свое ненадлежащие здоровье психологическими проблемами, но на самом деле это были последствия короновирусной инфекции. Для примера – изменение температуры тела в течении дня, тремор, состояния, напоминающие паническую атаку – сердцебиение, немотивированная потливость, сухость во рту и др. Не находя помощи у врачей, пациенты начинают обращаться к психологам. Если вы переболели COVID-19, то следует грамотно подходить к возможным побочным последствиям для здоровья. Через какое-то время необходимо пройти комплексную диспансеризацию, которая включает врача-инфекциониста.

Сейчас многие находятся в состоянии депрессии, что вызвано неопределенностью – а что будет дальше. Как выйти из этого состояния, как пережить стресс?  Для этого необходимо оценить сможете ли вы справиться с ситуацией самостоятельно, используя физкультуру, массаж, медитацию, социально-психологическую поддержку близких. Организация правильного ресурсного отдыха — является основой психологической реабилитации. Длительность его должна составлять от двух недель. Следует исключить тактику «отрыва», когда измученные ситуацией люди прибегают к алкогольным возлияниям, лишают себя сна – празднуя «победу» над вирусом. Это только ухудшит психическое и соматическое здоровье, снизит иммунитет, создаст условия для распространения вируса.

Если вы недовольны уровнем вашего психического здоровья, и ресурсов недостаточно, то следует обратиться к специалисту. Дело в том, что грамотная оценка конкретной ситуации в форме психосоматической диагностики, состояния человека и типа стресса позволит сформировать адекватные подходы для помощи. Процесс психологической работы формирует правильно сознание победителя пандемии, расширяя возможности и ресурсы личности. Цели и задачи психологической реабилитации должны создавать условия для трансформации жертвы пандемии в творца своего здоровья и желательного будущего.

Павел Пономарев

12.07.2020г.